«Гласность» и свобода - Сергей Иванович Григорьянц

Две тысячи второй год ознаменовал новый период борьбы российских властей с народом и обществом. Если до этого борьба была по преимуществу бандитско-чекистской, то есть состояла из разгромов, убийств, подкупа и разнообразных оперативных мероприятий (вроде уничтожения Гайдаром «Демократической России»), то теперь с приходом к власти начался период законодательного подавления остатков гражданских прав и свобод. Касалось это в одинаковой степени и профсоюзов, и молодежных организаций, и политических партий, и экологов, и, кончено, правозащитных организаций.

Защитой общественных организаций в стране не занимался никто, кроме «Гласности». Теперь уже можно было подвести итоги. Мы смогли получить официальный список общественных организаций России и провели подлинный, а не фальшивый, как Хельсинкская группа, мониторинг всех упомянутых там объединений. Оказалось, что даже государственные данные (в Москве не были перерегистрированы 85 % организаций, по стране – 50 %) были сильно приукрашены. Что бы хоть как-то замаскировать процесс практически полного разгрома гражданского общества, множеству чиновников было поручено создать общественные организации – обычным было тогда создание Общества защиты предпринимателей и подобных. Оказалось, что ни одна из этих организаций, упомянутых в списке, на деле не существует. Телефон каждой двадцатой организации оказывался просто-напросто телефоном администрации, бывший министр юстиции России Валентин Ковалев на устроенном нами круглом столе откровенно объяснил (в гостиной «Новой газеты» – Егор Яковлев еще стеснялся нам отказать), что регулярно получал указания от Администрации президента, премьер-министра, ФСБ, МВД об отказе в регистрации партий и организаций, которые имели на это законное право.

Действующий заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы Жбанков в общем со мной интервью на Радио Свобода заявил, что правозащитные организации вообще не нужно регистрировать, «защищал же права человека Сахаров без всякой регистрации», то есть все (кроме за что-то любимых властью) должны уходить в подполье. Официальная позиция нового министра юстиции Чайки состояла в том, что неправительственные организации не имеют права защищать права человека, так как по конституции это является прерогативой президента России. Именно на этом основании было отказано в перерегистрации фонду «Гласность». Но у них были плохие юристы, и мы зарегистрировали некоммерческую организацию с чуть измененным названием – но менее мощным организациям, конечно, это не удавалось.

Еще хуже было положение свободных профсоюзов, не управляемых из Кремля с помощью Шмакова. Новый Трудовой кодекс был очень удобно дополнен законом об экстремизме. Мало того, что именно там было больше всего убитых профсоюзных активистов – шахтеров, летчиков, моряков. Тепрь в уцелевших профсоюзах, гораздо более мелких, чем раньше, было предусмотрено обязательное присутствие администрации (чаще всего – в руководстве), забастовки становились законными лишь в том случае, если за них проголосовало половина всех сотрудников предприятия (от уборщиц до директора, что делало заведомо невозможной забастовку какой-то одной категории служащих – скажем, инженеров, диспетчеров или летчиков). Приглашенный мной на один из круглых столов министр труда Починок мог только кричать на профсоюзных лидеров, но проблема была в том, что в отличие от него они не были лакеями. В докладе он заявил:

– Мы, конечно, не будем судить всех участников незаконной забастовки учителей или пекарей как экстремистов, но их профсоюз запретим.

– Да, разгоните все педсоветы в школах, – заметила Таня Трусова. Профсоюзное движение тоже было полностью уничтожено.

С экологами, на первый взгляд, было просто: Путин, придя к власти, тут же со знанием дела объявил, что все экологи – шпионы, и с экологическим движением в стране стали бороться привычными методами – зверскими избиениями и разгромами. Дело в том, что из примерно трехсот существующих объединений почти ни одно не стремилось ни к организации, ни к государственной регистрации. Так что им не в чем было отказать. Сами собирались и делали что-то полезное, но для жесткой авторитарной власти, стремившейся все контролировать и расчленить страну на ничем не связанных между собой людей – атомизировать общество, – они представлялись крайне нежелательными. Для начала были запрещены все их издания: пусть тихо сидят в своей норке. Кроме того, всюду были свои, но поставленные сверху царьки, которые к тому же в условиях полной продажности милиции и прокуратуры могли делать все, что угодно с мешавшими им хоть в чем-нибудь «зелеными» или экологами.

Об арестованном тогда Руслане Воронцове – главе мифической сатанинской секты (на самом деле он человек неверующий и ко всей христианской и антихристианской символике относился без всякого интереса) я уже упоминал. Он был арестован в Москве и на машине вывезен в Казань. К его приезду казанские газеты вышли с передовыми статьями «Сатана приехал в Казань». С удивлением он узнал, что Новый год отмечал в татарской столице, где и убил в ритуальных целях какую-то девушку.

Подтверждение этой дикой истории у него выбивали самыми изощренными пытками три месяца: топили в реке, душили целлофановыми пакетами, избиения и пытки электрическими разрядами были систематическими. К счастью, Новый год он отмечал в Петербурге в большой актерской и литературной компании, участники которой не только не побоялись дать показания в его защиту, но поэтесса Алина Витухновская даже наняла хорошего адвоката, Нерсисяна, и так как «признания вины» из Воронцова выбить не удалось, его, искалеченного с отбитыми почками и печенью, пришлось выпустить. Но это единственный «благоприятный» результат развернутой КГБ антимолодежной компании.

Гораздо более сложным и длительным – двенадцать лет судов, все новых и новых арестов и сроков заключения – стало дело «Портоса», идеалистической молодежной организации, которая ставила своей целью воспитывать, приучать к труду и образованию молодых людей на примерах лучших современников44. В это время самым лучшими им казались погибший от пули снайпера во время штурма Белого дома в 1993 году офицер «Альфы» Геннадий Сергеев и бывший президент СССР Михаил Горбачев. Последнему они помогали в предвыборной компании и похоронах жены; кроме того они помогали инвалидам, создавали фермерские хозяйства под Москвой и под Харьковом и вообще много работали. Даже помогали московской мэрии, за что получили грамоты и обмундирование, а главное, каждый участник движения должен был не только много читать, не пить, не курить, но еще и писать стихи.

Создание в ФСБ на гигантские полученные благодаря Путину деньги подразделения, занимавшегося молодежными организациями (но ничего о них не знавшего), привело, в частности, к отвратительной провокации в отношении этих идеалистов. Они были обвинены в создании вооруженного формирования, у них якобы нашли десять автоматов. Я спросил журналистов, кажется, НТВ, как у них хватило бесстыдства приписать ребятам оружие, которого у них отродясь не было:

– Нам принесли справку из РУБОП’а – не можем же мы их проверять.

Мнимым